 |  |  |
Московское городское отделение Общероссийской физкультурно-спортивной общественной организации
Федерация Славянских боевых искусств «Тризна»
|
ЛИТЕРАТУРА КАЗАЧЬЕГО КЛУБА СКАРБ СКАЗКИ, БЫЛИНЫ, БЫЛИЧКИ Замаренов Егор Максимович Предание на Яике, записанное I . И. Железновым о казаке Рыжечке - « Умные речи , Иван Никитич и слушать любо,-сказал я , когда старик кончил предание о трех Иванах. – Экой ты, экой ты какой !- говорил Иван Никитич Чакрыгин, и на лице его сияло неподдельное чувство самодовольствия. – Но ты назвал Ивана Пыжалу, Ивана Шаталу, Ивана Клада, еще Ивана Бирючьих – Лап. А где-же Рыжечка ?- спрсил я. – Экой ты, экой ты какой ! сказал Иван Никитич. – Те жили прежде Рыжечки, те жили может статься. Бог знает когда ( старик махнул рукою) , а Рыжечка, почитай, что на памяти наших отцов, Рыжечка, сударь мой, был в полку у Прохора Митрича. – Кто такой Прохор Митрич ?- Ну и славно ! сказал с удивлением старик. Ты и Прохора Митрича не знаешь. Хорош же гусь !.. А Прохора Митрича Дурманова все наше войско знало. С ним царь Петр Первый компанию водил. – Будто? – Не будто, а на самом деле так. Да ты , вижу , ничего не знаешь.Так и быть , расскажу тебе с конца. Слушай . ваше благородие. Я рад был слушать хотя на слове «ваше благородие» старик и сделал ударение, ясно говорившее : «хоша вы и чиновники, но ни чорта не знаете на счет житья-бытья казацкого». Старик начал : « Петр Первый , несколько лет сряду , вел брань-войну со Шведом. Этому, вишь, за досаду и за великую грубу стало, когда Петр Первый задумал отнять у него несколько губерний чуховских. Вот из-за этого-то самаго дела и дрались несколько лет сряду не на живот, а на смерть.Испокон век ни одна война не проходила и теперяча не проходит без того, чтобы наших казаков не требовали в армию : без казаков, словно без соли, нельзя обойтись. Так было и ту пору.Много наших полков перебывало в расейской армии : и пятисотенные, и семисотенные, и тысячные, всем было место и дело. Нигде никогда от наших казаков прослуги не было, окромя лишь отлики(*отклики). Прикажут ли , бывало, им неприятеля скрасть- как с полки сдунуть; пошлют ля, бывало, соколиков куда, хоша бы и за море, примерно, языка добыть- языка добудут. Такие уж были ловчаги, что днем с огнем поискать , и то вряд ли найдешь. А все Бог им помогал за их простоту. Ведал о том и сам царь. Раз зимнею порой шведский город Карантин брали. Вот тут-то наши казаки оченно себя показали. В одних легоньких, сударь мой, летних кафтанчиках да курточках, без шапок, с открытыми, иль-бо с перевезянными платком головами, они, аки львы могучие, аки звери дубравные, рыскали впереди армии и душили шведов, словно мух, а работали, заметь, касатик, одними только пиками, точь-в точь как в старинных песнях поется, примерно о Ермаке Тимофеевиче, что говорил царю Ивану Васильевичу Грозному : « Возмем-де тебе Сибирь город без свинца, без пороха. Возмем-де белой грудью , с камчатной с одной плеточкой...Вишь, какие были ярои (*герои), старинные казаки-лыцари, не нынешним чета, ученым, что папахи умеют с полу подымать, а от киргизкого копья, к примеру сказать, «мамынька !» кричат... В тот день мороз был лютый, бороды у наших казаков заиндевели, а от самих от них пар валом валил, словно с каменки, а на пиках у них замерзли длинныя-предлинныя сосульки: много больно , вишь, шведов –то покололи. Да, истинно так было. Петр Первый стоит на горе и смотрит на них в подзорную трубу.-Какие это казаки ? спрашивает царь своих приближенных. – Яицкие ! говорит ему граф Шереметьев. Я так и думал, - говорит царь. - Позвать, говорит, ко мне ихняго походного атамана, когда кончится дело.Ладно.Карантин взяли; шведов- которых побили, которых в полон позабрали, а король их бежал за море во своиси. Так, значит, и быть должно. Собирались, у царя после баталии все генералы и сенаторы. Пришел и Прохор Митрич наш. Царь спрашивает его : - Как тебя, казацкий атаманушка, зовут по имени и величают по отчеству ? - Вот так-то, говорит Прохор Митрич. - Спасибо, Прохор Митрич, за вашу службу: я ея не забуду,- говорит Петр Первый. - Возьми , говорит, на первый случай, по золотой на казака: это, говорит, от меня им на водку, а себе, на память , вот эту вещицу. Тут царь из собственных своих ручек подал Прохору Митричу литую золотую чару с царским ербечком и имечком. – Больше этого,- говорит Петр Первый, - теперича дать не могу; не безсудьте: казна , вишь, на исходе. А вот, как пошабашу совсем шведа, возьму с него контрибуцу, принужу его платить мне дань во веки вечные : тогда, говорит, расплачусь с вами, никого не забуду. – Много довольны твоею милостию, надежа-царь, - отвечает Прохор Митрич : - мы не из интереса служим, мы как есть рабы твои верные, готовы за тебя кровь проливать до последней капельки... _ Ладно, ладно ! – говорит царь : после сочтемся, а теперича, Прохор Митрич, оттрапезуй-ка с нами чем Бог послал. Ладно.Сели, как в сказках говорится, за столы дубовые и скатерти бранныя, за явства сахарныя и питья медвиныя; стали пить, есть и прохлаждаться и речами хорошими, разумными забавляться. Под конец честнаго столованья Петр Первый и говорит Прохор Митричу : - Шведа хоша мы и не совсем добили, однако врядли он, после вчерашней бани, скоро оправится. Можно, значит, и нам отдохнуть немного. Ступай, Прохор Митрич, поведай своих-то молодцов на Яике, - пускай отдохнут на родной сторонке, поживут в домах, в семействе, поисправять свое хозяйство и все такое ; чай с войной то и они , бедняжки, поиздержались, поистратились, а я говорит, не хочу, чтобы казаки мои голодали и без нужды нужду терпели... Вот какой он был, Петр-то Первый !- прибавил старик. - Все знал, до всего сам доходил, обо всем сам заботился, не гнушался допускать до своих пресветлых очей...- Знаю, знаю прервал я. – Но где Рыжечка ? – Рыжечка ? Уж ты, этакое дело, не соскучился ли слушать ? сказал старик. –Я тебе, ведь сказал, что начну с конца, ну и дожидайся. Об Рыжечке речь впереди, Слушай , касатик. « Швед приутих, войска расейские разошлись по своим фатерам, а Прохор Митрич вернулся с казаками на Яик. Год спустя Прохор Митрич приехал в Питер в зимовой станице с кусом и явился к царю. Само собой, царь обрадовался Прохору Митричу, словно родному, и повел его из парадных покоев в другие. Посадил его там за стол, стал разспрашивать : что и как на Яике, здоровы ли казаки молодцы, есть ли у них хлеб, одежа, гораздо-ли рыба ловится ? и все такое. Потом стал угощать, налил большую чару зелена вина и поднес Прохору Митричу. А Прохор Митрич не принимает чары, говорит : - Не подобает мне, надежа-царь, рабу твоему, пить прежде тебя, моего государя; ведь я чувствую , кто я , и кто ты. Ладно. Царь сам наперед выпил. Налил другую чару и поднес Прохору Митричу. Прохор Митрич выпил, но не всю: на донышке немного осталось. Царь спрашивает : что-же не всю? Прохор Митрич отвечае : - Не осилил. Царь говорит : Да как-же я то осилил ? «Прохор Митрич говорит : - Да ведь ты, надежа-царь, слывешь у нас за богатыря, а я только за полбогатыря. –Ой ли ? говорит царь. - Истинно так ! говорит Прохор Митрич. - Хорошо,- говорит царь, - пойдем теперича прогуляемся; узнаем, кто из нас богатырь, и кто полбогатыря. Пошли они с задняго крыльца на Неву-реку. Подошли к лестнице : надо спускаться вниз. Царь сделал ручкой знак, чтобы Прохор Митрич шел впереди, и Прохор Митрич закобенился, стал на край лестницы да говорит : -Не подобает мне, надежа-царь, рабу твоему, идти впереди тебя, моего государя и повелителя; ведь я чувствую, кто я, и кто ты. Царь улыбается и говорит : - Не подобало тебе, Прохор Митрич, прежде меня пить чару зелена вина, - это так, а идти впереди меня подобает, даже артикуль военный повелевает : ты должен очищать дорогу, не притаился ли где ворог какой. Прохор Митрич стал первый спускаться по лестнице, а Петр Первый пошел за ним, да каждый раз – ей! -ей! какой ведь и царь-то был разумник, забавник, - каженный раз, как спустит ножку-то со ступеньки, ручкой-то , шутки ради известно, ручкой-то и упрется в плечо Прохор Митричу и тиснет, да так тиснет, что у Прохора Митрича косточки захрустат. Покуда они сошли на низ, у Прохора Митрича плечо-то отнялось, на-ка-те! а самого-то его на бок перекосило, на-ка-те ! Думал, что Прохор Митрич после того не окалямается, сляжет и совсем изведется. Ан нет, не тут-то было. На другой день он встал здоровехонек, только немного на бок перегибался; ну, да это нипочем.Старики сказывали, что Прохор Митрич на всю жизнь остался несколько на один бок кряв.Однако был здоров. Когда поутру на другой день он пришел к царю, тот идно удивился.- Ай-ай, молодец же ты, Прохор Митрич !- говорит царь. – Я думал, ты сляжешь и не встанешь, а ты молодец-молодцом. Вчера ты объявил себя полбогатырем, а ты , вижу, полный богатырь. Однако, шутки в сторону,- говорит Петр Первый. Вчера, как мы с тобой разстались, вчера, слышишь, прибежал ко мне кульер из иной земли, привез нерадостную весть : Швед опять на меня поднимается. Идет он, слышу, не прямою дорогой, не со своей границы, а пробирается , шельмец, обаполом, к польской границе ; думает отвести у меня глаза, в расплох застать. Дудки! не на того напал, не надует. Я пойду на переем ему, и где устигну, тут и пошабашу ! Нечего, говорит, с ним церемониться, много давал ему поблажки, - не чувствует шельмец.Поезжай , Прохор Митрич на Яик, - говорит Петр Первый. – Снаряди полк иль-бо два яицких казаков и как можно скорее, являйся с ними ко мне под город Платаву ( Полтава-значит)- знаю, Швед до Платавы грабится. Вот он какой был, Петр-то Первый! прибавил старик. Все знал, все ведал, со всеми баял. «Лишь только Прохор Митрич приехал на Яик и обьявил царское повеление, как в одну неделю снарядили два пятисотенных полка и отправили под город Платаву. Походным атаманом, знамо дело, пошел Прохор Митрич.За башней на лугу служили молебен.Прохор Митрич сам держал войсковую хорунку (знамя). На дворе было тихо-претихо, но когда запели : на супротивные даруй! в тот миг вдруг повеял с западной стороны, сиречь, оттуда, где город Платава, повеял ,говорю легонький ветерок, зашевелил хорунку, поднял-поднял на воздух, всполоснул раза два, да и обвил ее вокруг Прохора Митрича , да и затих. Прохор Митрич и стал словно спелененный.В тоже время, сударь мой . и лошадь Прохора Митрича, - а лошадь Прохора Митрича держал Рыжечка, он был на ту пору вестовым у него, - и лошадь, сударь мой . заржала... и подала хороший знак. Тут все войско возрадовалось и заговорило : « К добру! к добру ! к добру !» «Полки тронулись и пошли. Прохор Митрич остался. Сошлись около него старшины и почтенные старики : известно, выпивку на прощанье сочинить. Когда Прохор Митрич простился со всеми и сел на коня, старшины и все обчество говорят ему : - Есть когда Господь Бог поможет там вам сделать какую ни-на-есть отличку, то, говорят, главнаго-то, Прохор Митрич, не забудь,- напомнить, говорят, батюшке нашему, Петру Алексеевичу, чтобы не нудил нас на счет креста и бороды. - Будьте благонадежны, атаманы-молодцы : эта мысль и у меня самаго из головы не выходит, - сказал Прохор Митрич, и поехал к полкам. Будьте благонадежны, атаманы-молодцы : эта мысль и у меня с из головы не выходит, - сказал тоненьким голосом и Рыжечка, сел на лошадь, заломил на ухо шапку. Да и поскакал за Прохором Митричем. « Тут все индо засмеялись. - Куда тебе ! пузырь! – кричать взад Рыжечке. Но Рыжечка махнул рукою и удрал. « Рыжечка был маленький человек, точь-в-точь сам с ноготок, а борода с локоток. Оттого и прозвали его в шутку Рыжечкой, сиречь, грибок рыжик. Это имя так и осталось за ним на всю жизнь. А настоящее его прозвание было Замаренов Егор Максимович. « Идут полки наши к городу Платаве, идут лугами, болотами идутони, топятся, к городу Платаве торопятся, точь в точь как в песне поется про поход к городу Азову. Да, идут полки наши к Платаве, з под Платавой, сударь мой, чудеса творят.Швед успел упредить Петра Перваго и застоил что на лучшие места шанцами да бутареями, поди ты толкуй что хочешь, а Швед успел упредить, даром что неверный.Еще ,сударь мой, так , должно быть, тому уж быть, - еще, сударь мой, случилась тут казусная оказия : царю нашему сделали измену хохлацкий атаман , Мазепа, и предался с своими полками Шведу. От этого самого рати Шведской прибыло. А рати расейской убыло. Что тут станешь делать ? Как ни шатай, как ни валяй, а приходится сказать : плохо.Петр Первый было и так, и сяк. А дело все таки выходит плохое. Как ни кинь, все выходит клин.Петр Первый собрал было енералушков и всех думчих своих сенаторушков, чтобы собча придумать что ни-на-есть к лучшему, чтобы как ни-на-есть не потерять свою армеюшку и не дать Шведу над собою возвысится, а тут, сударь мой, как раз, так должно быть тому уж быть, - тут как раз прибегает от Шведа переговорщик ; не угодно ли , дескать, кончить спор поединщиками ? Давай Бог ! это нам на руку. Петр Первый рад был этому, по той самой причине, что ему жаль было губить по напрасну армию. А Швед делал это по неволе. - Как так ? прервал я: - ты же сказал, что рати Шведской прибыло. - Оно так-то, так, да тут была одна заковырка, что нашему брату и разобрать мудрено,- сказал старик. Король Шведский, изволишь ли знать, изверился у своих енералов и думчих сенаторов.Когда он собирался под Платаву, они не захотели давать ему ни армии, ни пушек, ни казны.Такой , вишь, обычай в неверных землях : там, говорят, цари-то служат зауряд, словно офицеры в башкирском войске. Поди да и пойми их там : народ дикий, несуразный. «Ты, говорят шведские енералы своему королю, ты и так много погубил армии, много казны поистратили, а все понапрасну. Где тебе, говорят, тягаться с Расеей: ведь она всем осударствам голова. Оставь, говорят, лучше и не затевай больше коловратностей : нашему царству и без того жутко». Но король шведский был лукав : прикинулся мелким бесом, успел уговорить, умаслить своих думчих сенаторов; те сжалились над ним и дали ему армию, пушек и все прочее; однако взяли от него, по ихнему закону , запись, чтобы он, ни под каким видом, не смел вступать с Петром Первым в баталию, а решил спор поединщиками : а есть когда осмелится преступить эту заповедь, то не прогневайся, - с царства долой. « Лучше-де, говорят, две-три головы потерять, чем всю армию погубить». Хоша и неверные они, эти шведские енералы и сенаторы, а разсудили – грех напрсно сказать ; разсудили дельно,- добавил старик. « Стали готовится к поединку. Швед знал, что без поединщика ему не обойтись, поэтому самому загодя еще приготовил какого-то силача, с собою, вишь, из-за моря вывез : ростом, сударь мой, чуть-чуть не с колокольню, а в плечах коса сажень.Поил-кормил его до отвала, нарочно, словно на убой, что ни лучшими явствами и питьями; а обрядили его, собаку, в кальчугу да в латы, так что и сам черт не добрался бы до его кожи.И конь под ним был не конь, а сущий слон, да и тот покрыт панцирною попонкой.Просто, сударь мой, на оказию! Как появился этот уродина перед нашею армией, так все с диву упали. Думали, что это какая-нибудь башня на колесах, а не человек. Такой был этот поединщик престрашнеющий, преогромнеющий, что и сказать нельзя.На что уж агарянские поединщики, которых наши Иваны укокошили на Куликовом поле, на что уж говорю агарянские поединщики походили на индрика-зверя, но и те, сударь мой, в подметки этому не годились. Право слово. «Петр Первый видит, что вся армеюшка его струхнула, что найти такому чудовищу супротивника трудно ; однако все-таки велел клич кликать : «нет ли де охотника ?» Как же – сейчас и явились. Разослал царь по армии всех своих адьютантов, всех енералушков и всех думчих сенатурошков; и все воротились ни с чем: нет охотников, да и на поди! Петр Первый обратился к своей свите и спросил : « Из вас, господа, нет ли кого ?» Ни гугу! все молчат, да старший за младшего хоронятся. « Петр Первый не вытерпел, сам поскакал по всем полкам своим и стал вызывать охотника, а охотников нет да нет. В это самое время,- так, сударь мой, должно быть тому уж быть, - в это самое время подошел Прохор Митрич с нашими казаками и стал подле крайнего армейскаго полка. Царь лишь только узрел наших, тое ж секунду подскакал к ним, расказал, в чем дело , и кликнул : - Нет ли охотника ? - Я охотник !- вскричал тоненьким голосом Рыжечка, и выскакал из фрунта. « Царь взглянул на него , покачал головой , да и сказал : - Мал! «Петр Первый вдругорядь едет по полкам, вдругорядь кличет охотника, а охотника все-таки нет.Сверстался с нашими полками и кличет : - Кто охотник ? - Я ! кричит Рыжечка, и выскакивает из фрунта. « Царь опять посмотрел на него, опять головой покачал, опять сказал : - Мал ! « В третий раз царь обьехал свою армеюшку, в раз царь остановился пред нашими полками, в третий раз кликнул : - Кто охотник ? - Я!- закричал Рыжечка и вылетел из фрунта. « Царь призадумался, посмотрел на Рыжечку, посмотрел и на шведскаго поединщика, покачал головой, всплеснул ручками, да и говорит своим приближенным, чуть-чуть не со слезами : -Что буду делать ? отказаться от поединка, вся Европия станет смеяться; пустить этого малыша (царь показал на Рыжечку), пустить этого-заранее пищи пропало! Рыжечка тут стоит, слышит царские речи, да вдруг и говорит. - А Бог-то что ? При помощи Божией Давид победил же Галифа. Говорит так-то Рыжечка, а сам индо дрожит : яройское сердце, значит , в нем закипело. Царь пристально посмотрел на Рыжечку да и говорит : - Храбрости-то в тебе , молодец , вижу , много, да силы-то, може мало : вот в чем беда ! Ты взгляни хорошенько, супротив кого хочешь идти, - вон он разъезжает, а потом уже и скажи, надеешься ли победить. А Рыжечка толкует себе одно : Давид , дескать победил же Галифа.Так от чего бы и ему, за молитвы святых отец, не победить этого супостата,- надеюсь, дескать, ваше царское величество. Только- де, говорит, позволь мне коня другого выбрать изо всех полков. Нечего было делать, другого охотника нет ; царь согласился и на Рыжечку, а пуще всего царю понравились Рыжечкины речи насчет Давида и Галифа ; а насчет коня царь сказал, что дозволяет ему выбрать какого угодно, хоша бы и с царской конюшни. Но Рыжечка отказался от царского коня и сказал : - Твои лошади, надежа –царь, только для парада хороши, а для ратного дела, не прогневайся за слово, никуда не годятся. То-еж секунду Рыжечка бросился к казачьему фрунту и выбрал лошадь у Калмычинина. Стали переседлывать.В это время Рыжечка успел перешепнуться с Калмычинином . о чем было нужно. - Какой обычай у твоей лошади ? спросил Рыжечка Калмычинина. - Знай сиди ! говорит Калмычинин . Водам идет, огнями идет. - Еще? - Вилка дает. Бьешь правым нога-лева идет, бьешь левымнога- правым идет.Догадался ? Рыжечка только кивнул головой, вскочил на калмыцкую лошадь и выехал в поле. Тут, сударь мой, встрепенулись и заколыхались обе армеюшки, и расейская и шведская. Распустили все свои знамечки.Заиграли на трубах, литаврах и на разных мусикийских органах. Потом все затихло : значит, бой скоро будет. Рыжечка воткнул на пику шапку. Замахал над головой и подъехал к шведскому поединщику.Спрашивает его: на чем им биться, на копейцах ли булатных, иль на сабельках вострых. Швед замычал что-то на своем телячьем языке и махнул рукой своим: вишь, он не понимал Рыжечку. И Рыжечка махнул рукой своим.Тое-ж секунду прискакали к ним два енерала : один с нашей стороны, а другой с шведской.Потребовали толмача. Толмач выслушал Рыжечку и пересказал шведскому поединщику. А тот , уродина, оперся на копье, оскалил зубы-то, да и говорит : - По мне на чем хочешь ! Хошь на кулаках, я на все согласен. « Толмач пересказал Рыжечке. Тот обиделся и говорит. - Коли жив будешь, приезжай к нам на Яик. Там, говорит , на кулачном бою можешь пробовать своими боками наши кулаки; а здесь, говорит, не угодно-ли померится вот этим ? « Тут Рыжечка потряс своим копейцем. « Рыжечка опять вернулся к казачьему фрунту и переменился с одним казаком пиками. Рыжечку спросили енералы, зачем переменил копье, а Рыжечка сказал : - Так надо ! « Рыжечка и на переговоры-то к шведу ездил с подвохом, не спроста. Сказано, Швед был весь в железе, и рожа-то у бестии завешена была железною решеткой. Однако и Рыжечка был не промах. Покуда перегаваривались, он успел осмотреть супротивника своего со всех сторон. На башке у Шведа была стальная шлычка, а по щекам и по затылку спускались железные дощечки; задня-то дощечка немного оттарлычилась, а это Рыжечке и на руку.Он тотчас смекнул, что тут , не говоря худого слова, можно запустить пику. А как у Рыжечки пика была толстовата, дупестовата , то он и отдал ее казаку, а у него взял потоньше.Значит, Рыжечка был себе на уме. Ладно. «Перед началом боя Рыжечка, как подобает христианину и вояну, слез с коня, воткнул в землю пику, повесил на нее образ Михаила Святителя, положил семь земных поклонов и раскланялся на все четырестороны. Потом , сударь мой, оборотился лицом к востоку, сиречь в ту сторону, где наш родной Яикушка, оборотился лицом к востоку , да и говорит : - И вы, братцы-товарищи, старики наши старожилые, и все общество наше почтенное ! помолитесь, чтобы Господь Бог соблаговолил! « Это уж он говорил заочно к тем, что на Яике остались. « Вишь,- присовокупил старик, - вишь, как старые казаки жили друг с другом : нигде друг друга не забывали. Поэтому им ко всем Господь Бог помогал. « Затем Рыжечка посбросал с себя всю одежду, остался только в одних шароварах да в кармазинной безрукавной фуфаечке.Шапка, на что уж шапка, он и ту бросил, и перевязал голову барсовым платком. Рукава у рубахи засучил по-локти. Перетянулся шелковым поясом, за пояс заткнул длинный хивинский нож, а в руки взял копейцо.Вспрыгнул на лошадь, оправился на сидеьце ; напоследок перекристился и крякнул : « Дерзайте, людие : яко с нами Бог !» да и полетел на супротивника, точь-в-точь как маленький ястреб на орла заморскаго, точь-в-точь как в ветхо-заветное время Давид на Галифа, сиречь Галейку, Татарина,- все едино. « И Галиф помчался на Рыжечку, уставил протяв него копьище с добрую жердь. « Рыжечка лишь только подскочил к Галифу, сей же миг дал вилка в право: Галиф, словно бык-дурак, пронесся мимо «Рыжечка обернулся, да как далдыкнет его копейцом в затылок, где дощечка-то от шлычки оттарлычилась : Галиф и покатился с лошади кубарем. « Рыжечка в един миг спрыгнул с своего коня, как клещ , насел на плечи Галифа и отлипал ему ножем голову. Знай наших ! Вперед дуракам наука: не хвались, идучи на бой, хвались-идучи с боя. « Тут армия наша возрадовалась, зашумела, словно волна морская заходила и «ура!» закричала. А шведская армия, знамо дело , приуныла, затихла, харунки свои к земле преклонила, словно голубушка, несолоно хлебала. Только один король шведский заклянчил, сударь мой; такой безпокойник был. Не хочет вериться, кричит : - Подвох! подвох! Русак сзади ударил нашего! Подвох!... « А енералы и сенаторы его и говорят ему : - Что,что сзади ? У нашего и сзади был панцырь. Нечего на зеркало пенять, коли рожа коса. Не клянчай, король. Эй, лучше будет, покорись. « А король и слышать не хочет, ревет в выставочный голос, словно кто с него шкуру дерет, рвет на себе волосы, словно сумашедший, мечется во все стороны, словно угорелый, кричит : «пали!» а его никто не слушает.сам побежал на главную свою бутарею, вырвал у кононера фитиль, приставил к пушке и открыл по нашей армия огонь. «Тут уж и нашего царя взяло за ретивое.Подал он своим енералушкам знак к бою, да и скомандировал : - Катай! Без бардона катай! На занинающаго Бог. « Вот тут, сударь мой , наша армеюшка и пошла чесать шведскую,- и пошла, и пошла чесать! Дым коромыслом стал ! Всю, сударь мой , лоском положили ! « Хошь один ли на одного, стена ли на стену идет- все равно, лиха беда толь одному кому иля одной какой стороне струсить; а так смелоговоря : пропал.Так было и со шведскою армиею. Спервоначально она очен-но храбрилась, голову оченно высоко поднимала, а как ярой наш Егор Максимыч Замаренов , сиреч Рыжечка, сверзил ихняго великана и отлипал ему голову, так что толковать, у шведской армии душа в пятки. Ну, нашей армии это и на руку. Пошабашила она армеюшку короля шведскаго, словно пить дала. А король шведский, сам-друг с изменником Мазепою, еле-еле удрал в Турскую землю.Там, говорят, оба они с Мазепою , в кабалу пошли к Турку; там, говорят, и пропали. Туда, значит, дорога... « А главная статья в этом деле, что там ни толкуй, все-таки ярой наш Рыжечка: он, значит, сделал первый начин; от его,значит, молодецкой руки пал Галиф, от его значит , лыцарскаго подвига в страх-ужас пришла шведская армия. Лишь немного поуспокоилось, Рыжечка и явился к Петру Первому с головой Галифа на копье. Царь во слезах-то с радости, значит,- царь во слезах-то не видит его и спрашивает приближенных: - А где наш малыш ? Где безценный Рыжечка ? - Здесь ! пищит Рыжечка. - А, голубчик мой ! сокровище мое!-говорит царь и целует Рыжечку в голову. « Рыжечка поцеловал ручку у царя. « Когда совсем поуспокоилось, царь позвал Рыжечку в свою палатку и привсех енералах и сенаторах, при всех иных земель посланниках, спрашивает его : - Чем тебя, друже мой, дарить жаловать ? Говори ! Ничего не пожалею. «Рыжечка поклонился царю и говорит : - Мне, надежа-царь, ничего не надо, а пожалуй, коли на то милость твоя, пожалуй наше обчество. «Царь спрашивает : - Чем ? говори. «Рыжечка говорит : - От предков твоих, благоверных царей, мы жалованы рекой Яиком, с рыбными ловлями, сенными покосами, лесными порубами; а владына у нас на то пропала. Пожалуй нам, надежа-царь, за своею высокою рукой другую «владену» на Яик, реку. - С великою радостью !- говорит царь.- Секлетарь, бери перо, бумагу и ваяй от меня Яицким казакам «владену» на Яик реку; со всеми сущими при ней речками и проточками, со всеми угодьями , на веки вечные ! «Секлетарь написал. «Царь говорит Рыжечке : - Этого мало. Еще что? Проси! «Рыжечка говорит : - Еще, надежа царь, пожалуй, коли милость твоя, пожалуй нас «крестом да бородою». « Царь говорит : - Для кого нет, а для Яицких казаков есть ! Секретарь, пиши во владенной, что я жалую Яицких казаков крестом и бородою на веки вечные, чтоб им насчет креста и бороды быть невредимым. «Секлетарь написал. - Будто ? – спросил я. - Не будто, а на самом деле было так,- сказал старик таким тоном, который не допускал никаких сомнений.-Есть когда-б мы не были жалованы крестом и бородою, то давно бы начальство, с позволения сказать, наш брат, скосило нам бороды; а мы , видишь, по милости Божией да царской , не лишены еще «отечества».Посмотри на иных прочих казаков, примерно на донских, оренбургских, всем им оскоблили рыла-то, а наши целы. Значит, правда, что говорю ».
Перепечатал Потапчев Д.В. яицкий казак
(Памятник Рыжечке, установленый на средства яицких казаков в г. Уральске, был снесён казахами в первые годы сов.власти). |
