Степан Валерьянович, донской казак, в летах, вздохнул и выключил телевизор. - Какой канал не включи, везде только шустеры и шустики- проворчал он. Потянувшись, он встал и включил свет. Услышав скрип ступенек крыльца, он подошёл к окну и растворил его. На крыльце стоял его сосед, дед Николай. – Здорово вечéряли – поздоровался он. – Слава Богу!- ответил Степан Валерьянович. – Заходи. Гостем будешь. – Спасибо за приглашение. Слышь, Валерьяныч, выдь на час. Побрехать охота – произнёс дед Николай, переминаясь с ноги на ногу. Надев фуражку, Степан Валерьянович вышел к нему на крыльцо. Вечерело.

- И не надоело тебе в энтот говорящий ящик глядеть – начал разговор дед Николай. - Глянь, какая погода стоит. Сходил бы ты на рыбалку. А то всё в курене сидишь, в ящик смотришь, да газеты читаешь. Гляди, как бы твоя голова не лопнула.-

- Бог даст - не лопнет - ответил ему Степан Валерьянович. - Ну а как я совсем сдурею, то сдашь меня в дурдом.-

-Да и нет нужды тебя туда сдавать - засмеялся дед Николай – мы ж все как раз в нём и живём. Ты вот только подумай, до чего уже мы все дожили. Всем миров, по всему земному шару ищем какую алькаиду. Ищем, ищем, а всё найти её не могём. А я так думаю, что и нет никакой алькаиды вообще. Брехня всё это. Её американцы специально придумали, чтобы людей запугивать и в чужие государства влезать. А для этого понаняли там всяких бездомных арабов, чтоб потом и изничтожать их было не жалко. Вот и отстреливают их, как шелудивых собак. Да и со своими, они не дюже церемонятся. Вон, какие два здоровенных дома у себя в Америке самолётами посбивали. Слыхал я, что в энтот день в них только уборщики, да мелкие клерки и были, а все богатенькие не пострадали. Они, видишь ли, все разом позаболели и в свои офисы не пришли.-

-Да ну их всех в болото - прервал его Степан Валерьянович. – Ты лучше скажи, как там твои в городе и что он них слышно.-

- Может быть на что ни будь присядем, Валерьянович- предложил дед Николай. Они, не спеша, сошли с крыльца и, дойдя до телеги без колёс, лежавшей у плетня, присели на неё.

-Мои-то. Слава богу! Живут - ответил дед Николай.

- А вот у моих - плохо - проговорил Степан Валерьянович. – Разводиться собираются.-

- Энто ж почему?- удивился дед Николай.

- Да запил он опять, сукин сын, и по бабам стал шастать. Иной раз дружки привезут его, ну как бревно, и кинут подле двери. Дочь с ним совсем измучилась. А тут как-то затащила она его в квартиру и стала раздевать. А у него в карманах женские трусы с бюстгальтером. Сняла она с него рубашку, а у него спина вся исцарапана, словно кошка его драла.-

- Видать, здоровенная была кошка - засмеялся дед Николай. – Так значит, разводятся. Жаль! Внук у тебя славный, настоящий казачёнок. Я к нему дюже привязался. А вот у моего - одни девки. Ну, прям, напасть какая-то. Я сыну-то и говорю. Ты, мол, постарайся, а то фамилия наша пресечётся. А он мне в ответ, что я мол, батя, и так стараюсь, да только что-то никак не получается.-

   Степан Валерьянович полез в карман шаровар и достал пачку сигарет. – Ты чего это, Вальянович? – удивлённо проговорил дед Николай. – Ты ж курить-то бросил.-

-Бросишь тут, от такой жизни – пробурчал Степан Валерьянович и закурил. Помолчали. Тёплый весенний вечер опустился на хутор. Стало уже почти темно, и только яркие звёздочки блестели на тёмном небе.

-А вот скажи мне, Валерьянович – начал опять разговор дед Николай. – Ты человек образованный, в армии в больших был чинах. Так скажи ты мне, простому хуторскому казаку, куда ж это мы сейчас идем, и что с нами будет?-

- Про то только Бог знает - попытался отшутиться Степан Валерьянович. Затем он затушил сигарету и задумался.

-Ты ж Николай знаешь, что в последнее время, я плохо засыпаю и поэтому далеко за полночь смотрю телевизор. Так вот, сразу в ночь, после президентских выборов, видел я одну передачу. На неё был приглашён один из известных аналитиков, директор какого-то, вот только запамятовал, крупного исследовательского центра по изучению поведения населения, то бишь и нас с тобою. Ему задали вопрос, что нас ждёт в следующие четыре года. Так он ясно и отчётливо сказал, что жизнь наша станет вскоре ещё хуже. Всё станет платным. В том числе медицина и образование. Резко возрастут налоги на недвижимость и плата за землю. За долги будут отбирать жильё. По их предсказанию народ не выдержит такой жизни и взбунтуется. И даже срок назвал.

–И когда ж это произойдёт? – заволновался дед Николай.

- Они прогнозируют, что через два, два с половиной года – ответил Степан Валерьянович.

- То-то я смотрю, что у них прямо мобилизация какая-то. Все, у кого рыльце в пушку и кто нажился на народной беде, в одну кучку собрались - проговорил дед Николай.- А тут ещё по ящику брехали, продолжил он, что они какой-то закон приняли, что без разрешения властей и собираться нельзя. Тогда ведь получается, что без разрешения наших хуторских али районных властей казаки на майдане и собраться не могут. Выходит, прям как при большевиках! И где ш нам теперь собираться? В степи штоли?

- Хорошо если в степи, а не в лагере - ответил Степан Валерьянович. – По нынешнему закону об экстремизме, за всякое слово сказанное любым из нас супротив власти, его могут объявить террористом, экстремистом, фашистом и или еще кем им угодно, и засадить за решётку. Так на первый квартал 2004 года МВД уже объявило 324 организации, общей численностью свыше 30 тысяч человек, террористическими. Осталось за малым – «замочить» всех в туалете. -

- Во как!- Дед Николай аж подскочил. – Энто ж выходит, как при Сталине. А за то, што ты казак и носишь казачью форму, тоже будут сажать, али как при большевиках, сразу расстреливать?-

- Если они посчитают, что мы вышли из под ихнего контроля и стали для них опасны, то сразу превратимся в террористов. А, как известно, террористов не милуют - ответил Степан Валерьянович.

-Так чего ж нам тогда ждать. Надо срочно в сотни собираться – затараторил дед Николай. – Мы ж, какие ни какие, а всё ж казаки. И офицеры у нас есть, хоть их и маловато. За себя мы ещё постоять могём. Хоть и оружия у нас маловато, так мы его добудем. Казаки завсегда его в бою добывали.-

- Охолонись. Ну, какое сейчас восстание. Нешто не понятно, что нас к этому и толкают. И это при нашем- то единстве? Да мы, перво-наперво, по зависти и злобе своей начнём промеж собой счёты сводить и друг дружку убивать, А уж затем к нам и спецвойска придут, чтобы навечно успокоить. А кто после всего этого ещё в живых и останется, так их и их семьи, уголовники амнистированные, добьют и дорежут. Крови будет по стремя. -

   Степан Валерьянович молча смотрел в темноту, где под луной проблёскивала река. Видя, что он хочет больше говорить, дед Николай вздохнул и сказал. – Ну, вот и погутарили. А знаешь, Валерьянович, слава Богу, за всё! Ведь без Божьей воли не один волосок не упадёт ни с чьей головы. Раз наступают лихие времена для казачества, то должны мы перво-наперво в вере укрепляться, не роптать, на Бога надеяться, и царя ждать. Сам знаешь, Бог не выдаст, свинья не съест. Сдыхал я от молитвенников казаков, что царь из рода Романовых по женской линии ходит уже промеж нас и недалеко уже то время, когда призовёт он казаков к себе на службу. И сойдутся к нему самые храбрые, самые лихие казаки со всей матушки России, желающие пострадать за веру православную, за братьев казаков. И будут они называться «царскими казаками». Вот так. Так что шевели мозгами и не зевай. Ты ж казак. Не зря говорится: Бог то Бог, да и будь сам не плох.

-Великую истину ты говоришь, мой старый и верный друг – неожиданно улыбнувшись, и весело проговорил Степан Валерьянович. - На медни ты мне гутарил, что у тебя четверть с чихирём без нас скучает. Могёт развеем её скуку? -

- Никак в гости набиваешься, Валерьянович? - засмеялся дед Николай. - Давненько мы с тобой вместе за столом не сидели и песен не играли. Али мы не казаки? –

   Деды встали, обнялись, и, заиграв песню, не спеша направились к куреню деда Николая.